1. Имя.
Адельхайм, Персиваль Вильгельм  (Percival Wilhelm Adelheim)
Дружеские уменьшительно-ласкательные сокращения: "Перри", "Перси".
Ироничные сокращения(от малознакомых субъектов): "Вилли", "Билли".
Кличек множество, большинство синонимичны прозвищу "выскочка из Нью-Джерси".
2. Данные персонажа.
Дата рождения: 5.11.18xx
Возраст: 20
Пол: м
Национальность: немец по отцу, англичанин по матери
Принадлежность: Черный Орден
Ранг: Экзорцист
3. Внешность.
Общее описание: 182см, телосложение среднее - не грузный, но и не тощий, крепкий, хоть и выглядит еще слишком юным. Глаза серые, что-то близкое к грязно-аметистовому. Волосы светло-русые, временно окрашены в угольно-черный. Стрижка обычная мужская, но давно не приводилась в порядок, поэтому волосы почти полностью закрывают верхнюю половину лица. Черты лица мягкие, еще мальчишеские. Стандартный западноевропейский тип: высокий угловатый лоб, прямой тонкий нос, маленькие губы, чуть опущенные уголки глаз.
Особые приметы: правая рука от лопатки до предплечья в немногочисленных, но ярко выделяющихся шрамах, шрам на шее с правой стороны до середины уха. Шрамы на ногах, шов на левом колене. Серьги в ушах в хаотичном порядке.
Одежда: предпочитает вычурные, страшно модные вещицы, что сказывается на "домашней" одежде: яркие шейные ленты, платки и галстуки, жилеты и сорочки покроя этого сезона, брюки с тщательного отглаженными стрелками, модные шляпы и начищенные туфли. В людных местах вынужден скрываться, поэтому все его "уличные" штатские костюмы темны, невзрачны и снабжены очень высокими воротниками, бесформенными сапожищами до колен, длинными полами и капюшонами.
Форма - свободная куртка с просторными карманами. Длиной чуть ниже пояса, с высоким(существенно выше, чем у остальных) воротником-стойкой. Сапоги до самого колена/тяжелые ботинки до середины голени(в зависимости от времени года). Плотные, не слишком широкие темные брюки. Под курткой - неизменно какие-нибудь чудные сорочки и блузы с многочисленными, чуть ли не дамскими украшениями.
Инвентарь: На шее(позже на правой руке, вшитый в перчатку) - осколок зеркала(он же, объединенный с поясом-саблей, оружие). На цепочке на руке - крест. В правом кармане куртки/плаща - бумажник с документами и деньгами. Во внутреннем нагрудном кармане - карманный томик Китса, маленький карандаш и огрызок бумаги. В левом кармане - пачка сигарет и огниво. Револьвер у пояса.
4. Характер.
Общее описание: Эгоистичный, тщеславный, самонадеянный и самодовольный, ужасно горд своим благородным происхождением. Недоверчив, иногда слишком уж скептичен, относится с особенной неверящей насмешливостью к прогнозам, которые дает начальство, в особенности к прогнозам благополучных исходов. Веселой необузданностью не отличался никогда - шутки его были всегда больше ядовитыми и саркастичными, нежели добродушно-веселыми, а держал он себя и держит по сей день холодно и с достоинством джентльмена, взвешивая каждое слово перед тем, как его озвучить, что, однако, ничуть не сказывается на быстроте и остроте реакции на колкости или комплименты. Честолюбив и как следствие честен и благороден на свой лад, обладает патологической склонностью вставать на стороне праведной справедливости даже(и в особенности, надо заметить) тогда, когда его никто не просит. Людей не особенно любит, да и едва ли любит хоть что-нибудь вообще, кроме прошлого и себя. Тем не менее, к друзьям его привязывает нечто большее, чем любовь, но только если это настоящие друзья. В остальных людях ценит прежде всего честность, искренность как с другими, так и с самими собой, происхождение и свежесть мысли, не обходя вниманием и внешний вид - нет, уродство или красота его не заботит, он примечает только ухоженность. Не любит фанатиков, в чем бы фанатизм ни проявлялся. В работе экзорциста альтруист и почти трудоголик, так как больше ему заняться нечем. Женщин любит - использовать по назначению. Мужчин, впрочем, готов использовать с тем же успехом, если это не отвратительно современным нравам. Настоящей же, не обусловленной исключительно плотскими побуждениями привязанности к противоположному полу не испытывал со времен трагедии, произошедшей в далеком детстве. Вообще вся его жизнь в плане чувств - нечто бессмысленно-апатичное, без ярко выраженной любви и ненависти, без особенных, несмотря на его горячий нрав, пристрастий. Он живет, не зная, зачем это ему нужно - отсюда и эта чувственная инертность, противостоящая эмоциональной горячности: старые привычки дерзости, эмоциональности, бурных реакций на каждое "да" и "нет" остались, а вот те душевные побуждения, что лежали в их основе, канули в Лету. Осталась только пустая оболочка, на вид точь-в-точь как полноценный, даже больше, чем полноценный человек.
Слабости и страхи: Боится всех отражений и зеркал кроме одного. Еще боится того, что может оказаться за спиной, но при этом его совершенно не пугает перспектива смерти на поле боя - он, напротив, даже жаждет её временами. Любит комфорт и роскошь, в своем роде неженка и может разворчаться из-за неудобств. Иногда - довольно редко - начинает нестерпимо болеть нога, вследствие чего на какое-то время остается обездвиженным и почти обезумевшим. Эгоистичен до крайности, вследствие чего часто бывает непозволительно туп.
Мечты и цели: Таких нет. Не знает, зачем живет - раньше жил, чтобы получать удовольствие и самоутверждаться, но затем потерял к этому интерес. После попадания в Орден окрылен только возможностью мести Акума, но и это не становится главным "маяком". Пожалуй, самое главное для него теперь - понять, кто он и ради чего пришел в этот мир.
Привычки: Когда волнуется, пытается сосредоточиться, теряет контроль над собой или каким-либо иным образом переживает нервное расстройство, поет "Oh, my darling Clementine". В тех же случаях, да и еще от скуки начинает теребить зеркало и глядеть в него через плечо или любоваться собой. Курит, как настоящий солдат. Пьет без особой страсти, но крепкими напитками не брезгует.
5. Биография.
Общее описание:
Родился на западных окраинах Вестфалии, в небольшом городке Оснабрюк, Германия. Отпрыск богатой и знатной семьи, все детство провел в счастливом достатке. Мать - родовитая англичанка, чьи родители занимают не последнее место при королевском дворе; отец - видный немецкий политический деятель, они сошлись по расчету, но крепко полюбили друг друга почти сразу же, и их союз породил двоих чудесных белокурых малюток - сначала дочь Алли, а позже и сына Перри. Однако молодые родители хоть и любили детей, но были слишком заняты работой и светской жизнью, чтобы уделять им много времени, поэтому восемнадцатилетняя красавица Аллет уже ездила сама на балы, каждый раз получая множество предложений руки и сердца, а десятилетний Персиваль сидел дома с нянькой и её дочерью. Нянька - благовоспитанная девушка двадцати пяти лет отроду - волей случая осталась без семьи с семилетней дочерью на руках, однако не печалилась, напротив, разбавляла жизнь маленького Перси той легкой и живой радостью, которую способен дарить лишь простой, не обремененный богатством и именем человек. Её дочь же, Клементина, стала первой и единственной любовью мальчика, к тому же, любовью взаимной, что делало его слишком уж счастливым - такая чудесная жизнь просто не могла долго продлиться. И действительно, однажды, после прогулки под дождем без галош юная Клементайн слегла со скарлатиной и больше не поднялась. Маленький Персиваль был убит горем, но его страдания не шли ни в какое сравнение с состоянием несчастной матери: дочь была единственным важным, что осталось в её жизни. Она просто не могла перенести такой трагедии, и вот, наступила роковая ночь, когда она сорвалась и, согласившись на предложение Графа, вернула душу своей девочки и поплатилась за это собственной жизнью. Какое-то время никто не замечал перемен, ведь все в доме тоже были поражены внезапной гибелью Клем, поэтому следующая, самая страшная беда подкралась еще более незаметно. Одной ночью, когда вся семья наконец-то оказалась в сборе, Акума внутри бедной няньки проснулся с новой кровожадностью и напал на семью, прикончив родителей и всю прислугу в мгновение ока. Занялся пожар, в полуразрушенном горящем доме в живых остались только дети - Ал и Перри. Загнанные в тупик, они оказались в своей гостинной, где помимо прочей мебели раньше стояло большое красивое зеркало - в него Алли обожала смотреться перед отъездом на очередной бал - а теперь валялись только его корявые острые осколки. Девушку, вероятно, эта последняя деталь окончательно вывела из равновесия: она с ледяным спокойствием дала брату самый большой осколок зеркала и наказала ему сидеть за большим резным комодом и не высовываться, да поглядывать через зеркало, не пришел ли кто,  а сама пошла расквитаться с убийцей. В следующие мгновения Пэрри через зеркало наблюдал, как его сестра превращается в пепел, потом - как к нему подплывает медленно и обреченно чудовище с огромными пушками по всему телу, а потом... Потом он, не помня себя от ужаса, прикрылся осколком зеркала и ничего не видел. Когда много часов спустя его нашли полицейские, чудовища уже не было.
Полиция, допрашивавшая ребенка, решила, что он от потрясения лишился рассудка. Ему никто не поверил, ребенка отправили в больницу, где лечили не совсем безобидными препаратами, отчего его психика пострадала много больше, чем от самой трагедии. Ребенок из-за всеобщего недоверия, из-за этого натиска насилия и безразличия закрылся от всех, почти перестал общаться со сверстниками и доверять взрослым. Как раз в это время подоспела его перепуганная тетка из Америки, сестра покойной матери, забравшая его к себе в Нью-Джерси и там воспитывавшая почти вплоть до самого совершеннолетия. На новом месте мальчик чуть повеселел и, хоть и остался довольно замкнутым и мрачным, все равно довольно быстро завел новые знакомства в колледже и многочисленных клубах по интересам. Он не гнушался общением со слугами и простым людом, а те, в свою очередь, любили молодого господина и учили его множеству всяких новых и интересных вещей. Нельзя также отрицать важность и своевременность влияния тетки: она привила мальчику новые западные дерзкие нравы и свежие взгляды на окружающий мир, так, что к семнадцати годам его смелые и неожиданные мысли начинают привлекать внимание самых светлых умов высшего общества. Персиваль вступает в переписку с известными писателями и поэтами с континента, в частности, с Шарлем Бодлером, который и убеждает его приехать в Европу и попытать счастье на поэтическом поприще. Нельзя сказать, чтобы это так уж благотворно повлияло на характер юноши - он лишь еще больше загордился собой и зазнался, но, тем не менее, это стало новой отправной точкой, кардинально переменившей его судьбу.
Итак, Перри отправляется на запад Европы, разъезжает по балам и светским вечеринкам, растрачивая наследство, а тетка, конечно, беспокоится за него, но в многочисленных горячих письмах всячески потакает ему и убеждает, что этот выброр был верным, хоть ей и не по душе все эти континентальные снобы. Среди людей его круга юноша быстро проникается новым воинственным настроением и очень скоро, когда ему наскучивают многочисленные безликие пьяные вечера с кучей стихоплетов и их бессмысленных и глупых творений, решается на головокружительную авантюру. Вместе с коллегой по поэтическому цеху он записывается волонтером на одну из колониальных войн и прощается с высшим обществом, теперь став солдатом. Впрочем, эта мужественная жизнь продлилась недолго: когда он впервые попал на передовую, ему очень неудачно пробило колено осколком, и, проведя в госпитале полгода, он вынужден покинуть службу, будучи более не боеспособным. В отчаянии парень отправляется в старый семейный особняк, совсем потеряв уверенность в себе, в собственном призвании и вообще в его существовании. Но, попав туда, он понимает, что больше не видит в этом месте ничего особенного: все те тяжелые чувства, что он испытывал, заключены теперь в том осколке зеркала, что он хранил до сих пор. Он часто смотрится в него с самого детства, боясь увидеть за спиной то же, что и в тот страшный миг; из-за этого он невольно еще больше следит за собой и становится еще большим снобом. Персивалю уже девятнадцать, его острый ум и поэтический талант никуда не делись, зато к ним присоединились еще и шрамы с поля битвы да видная привлекательная внешность. Он начинает завоевывать сердца женщин с поразительной легкостью, но дольше одной ночи ни с кем не задерживается. Правда, в конце концов это ему дорого обходится: однажды, когда он затаскивает в постель очередную девицу, он замечает, что та подозрительно напоминает маму Клементины, его мертвую няню. И когда та встает и направляется к туалетному столику, а он, покуривая сигару, невзначай заглядывает через плечо в зеркало, перед его глазами вновь предстает то же механическое чудовище, что едва не погубило его в детстве. Персиваль в ужасе бросается на нее с осколком зеркала и пробивает ей сердце, но тут же, спохватившись, выхватывает свое оружие назад и убегает прочь по черной лестнице, оставив большую часть вещей в номере. Убежав достаточно далеко, парень понимает, что дороги назад, в нормальный мир, ему больше нет; он покупает новую, хорошо маскирующую внешность одежду и красит волосы жиром и сажей; проводит несколько месяцев в скитаниях, пока не натыкается на Акума еще раз. Тут, когда он уже готов героически броситься навстречу своей смерти, на него и натыкаются экзорцисты Черного Ордена, которые примечают, что его зеркало довольно странно влияет на Акума и забирают Перри к себе.
Отношения: к боевым товарищам и близким друзьям по "поэтическому цеху" относится тепло и трепетно, готов за них душу отдать. Своих праздных коллег из "высшего общества" презирал и подтрунивал над ними, еще будучи одним из них. Начальство ни во что не ставит, нередко напрямую об этом заявляя, но большей частью трусит - не потому, что боится наказания, а потому, что не хочет услышать в свой адрес нелестные высказывания. Больше вышестоящих его раздражает разве только сам Орден с Ватиканом и этими "важными птицами", да Акума. Акума он(до своеобразного "прозрения" на этот счет) ненавидит - всех и каждого эта святая простота клеймит одинаково, как безвольный мусор, от которого нужно избавить планету. Горячо любит тетку, единственную из оставшихся родственников, хранит нежные воспоминания о погибших семье и близких. Войну первое время воспринимает как приключение, позже - как данность, одну из разновидностей жизни, позволяющую одним пробиться вверх, а другим умереть. Позже дозревает до мысли, что война - грязная игра "высших сил", отчего ненавидит их еще больше. К Тысячелетнему не питает ни особенной неприязни, ни симпатии - с какой-то стороны он понимает это желание искоренить всю людскую грязь, да и стиль Графа он находит весьма элегантным, но всякие положительные чувства мигом вытесняет отвращение к его руководящему положению и к тому, что это он создает Акума.
6. Навыки.
Как отпрыск богатого и знатного семейства, обладает всеми навыками юного джентльмена. Имеет полноценное школьное образование, обучен немного игре на скрипке и фортепиано, езде верхом и искусству фехтования. Прожив половину детства в Америке, также обучился отличному лазанию по деревьям, всяким мелким шалостям, свисту, выживанию в драках, легкомысленности, острым шуткам и прочим обязательным умениям американского подростка. Как опытный светский лев - пишет стихи, легко читает на английском, немецком и немного на французском, говорит бегло на первых двух и пару фраз - на французском и итальянском и смыслит в моде куда больше многих своих современниц. Осведомлен о последних политических и социальных веяниях, но и с историей еще со школы хорошо знаком, как и с географией, ла... Нет, впрочем, латынь он безбожно вычеркнул из памяти на войне, когда пришлось научиться метко стрелять и еще многим другим вещам: не фехтовать, а рубить наотмашь, прятаться в окопах, виртуозно ругаться и курить, слушаться начальство, когда к стенке припрет, и вообще быть порядочным солдатом.
7. Способности.
ЧС. Название: Альцис
Тип: технический
Синхронизация: 58% на момент вступления в Орден, позже - растет короткими скачками.
Внешний вид: в неактивированном виде - осколок зеркала с обточенными краями в тонкой серебряной оправе, кожаный пояс с коваными вставками и выемкой под зеркало на бляшке, кожаная перчатка на руку с выемкой под зеркало на тыльной стороне ладони. В активированном: в зависимости от выбранной тактики - защиты или нападения - пояс выпрямляется и становится твердым, превращаясь в саблю, покрывается тонким незримым слоем энергии Чистой Силы; или покрывается им же(только уже заметным визуально, светло-фиолетовым) перчатка на правой ладони.
Принцип работы: в защите - визуальное искажение пространства при помощи управления светом усиленным ЧС зеркалом. Создание иллюзий, проще говоря. В нападении - режет оно, больно режет, даже рубит иногда.
Техники:
Нулевой уровень(до вступления в Орден) - техника "мамочки, Акума": в защите - отпугивание Акума чем-то, что индивидуально для каждого из них отражается в зеркале, пробуждая воспоминания о прошлой жизни. В нападении - протыкание врага осколком зеркала.
Первый уровень синхронизаци. В защите - техника "Барьер": создает маскирующий световой "кокон" для одного-трех человек. Тем не менее, кокон пропускает запахи и звуки, поэтому бесполезен в схватках с людьми. В нападении - техника "Кровные узы: Вендетта": создает очень тонкий слой энергии на сабле, с помощью которого в лучшем случае можно покалечить или даже убить одного Акума.
Второй уровень синхронизации - техника "Страж": создает неконтролируемую(такую, которая развивается по собственному сценарию, а не по желанию владельца) визуальную иллюзию для одного, в лучшем случае двух противников. В нападении - усиливается интенсивность "Вендетты".
Третий уровень синхронизации(много, много позже вступления в Орден): техника "Хранитель" - иллюзия покрывает не количество противников(или союзников), а определенное пространство; контролируема и воздействует на мозг не хуже кислоты, вследствие чего теперь ни звук, ни запах не могут дезориентировать грезящего. Способна свести с ума. В нападении - техника "Кровные узы: Близнецы": каждый удар, нанесенный по телу противника, зеркально дублируется клинком из энергии ЧС. Очень удобно, когда протыкаешь правое легкое, а у противника одновременно с ним разрывается будто бы само собой сердце. Данные две техники могут быть применены лишь при определенном стечении обстоятельств, на короткое время по достижении синхронизации 80% и более; после применения хозяин вымотан и ослаблен и какое-то время не может синхронизироваться с ЧС вообще, позже синхронизация восстанавливается не сразу и очень нескоро опять доходит до своего максимума.
8. Ориентация.
Не ориентируется. Нет, правда, ничего определенного - временами одно, временами другое, временами вообще асексуален. Что моднее будет.
9. Желаемый статус.
The Hell if I care.
10. Пробный пост.
"- Клемс, познакомься, это мой друг Перри."
Обычно - а это и правда было обычно до тошноты - подобные фразы ничуть не задевали его, но эту Персиваль почему-то прокручивал в голове раз за разом и никак не мог выкинуть, будто это были слова какой-нибудь глупой надоедливой детской песенки. Слова лишали его физического удовольствия, обессиливали, притупляли ощущения, и невольно на втором плане мыслей он задавался вопросом: "Что в них такого? Что заставляет меня так остро чувствовать привкус каждого звука?"
Он закурил, пытаясь расслабиться и расправить плечи; лишь только первое облачко дыма достигло потолка и запуталось в витых концах кованой люстры, он мысленно дал старт эстафете логической цепи и начал заново разбирать каждый клочок той фразы с конца к началу, от главного к мусору. "Перри" - это он, здесь вопросов нет. "Друг". Эта часть волновала много больше. "Нет, ну в самом деле, какого черта?!" - думал он, раздраженно затягиваясь покрепче и сминая пустую пачку. "Мог бы представить и посолиднее, при такой-то - Адельхайм издал короткий неопределенный смешок - девушке!"
Да, его совсем не прельщало звание друга этого бездарного мальчишки, но едва ли подобная мелочь могла бы выбить его из колеи настолько. Что же до следующего слова - "мой" - оно хоть и бесило в подобном контексте, но его общая мягко-напевная мелодия, мурлыканье сонорных и тягучесть гласной, все приятные ассоциации разом сводили на нет это чувство. Значит, дело в другом, последнем. "Клемс". Персиваль затушил сигарету о ножку кровати и, не потрудившись убрать за собой, полез в карман за зеркалом, напевая любимую мелодию.
- Что ты поешь, малыш?
- Ничего, Клементайн, нич... - от этого внезапного осознания его хватил озноб. Клементина. Ну, конечно же. И лицо, это лицо среди огня, и это же лицо здесь в отсветах свечи, искаженное не жаждой крови, но страстью... Ему казалось, что он сходит с ума. Он чувствовал, как сходит с ума и как рваным пунктиром телеграфного писка пульсирует и расходится по швам на части что-то в ноге. Нагнувшись и пошарив трясущейся рукой по карманам, Персиваль пошатнулся, жмурясь и машинально пытаясь уклониться от темных пятен перед глазами. Сигарет не было. Был портсигар с дрянным кубинским подарком, который Перси не мог докурить даже из уважения к дарившему, но сейчас выбирать не приходилось. Он закурил снова, в голову тут же приятно ударила анестетическая волна. Где-то в самом дальнем уголке сознания до него долетел отзвук чьего-то мягкого, певучего голоса. Он рассеянно спросил:
- Ты что-то сказала, милая?
- Клематис.
- А? – он все еще не слышал ничего внятного в этом звукосочетании. Перед глазами все ритмично плясало: «дорогая, дорогая, дорога-а-я Клементайн»... Клемс. Голос совсем как у её мамы. Черт бы драл эти вечные возлияния на вечерах, пора завязывать, мерещится всякая чушь.
- Клематис. Меня зовут Клематис.
Конечно же, её зовут Клематис. Конечно же, это очередная дура, «цветочница» с красивым, но безвкусным растительным именем. И, несомненно, никакая это не Клементинина мамаша. И уж тем более не её мертвая дочь. Перри затянулся сигарой еще раз, уже покрепче и, бессильно бросив руку на кровать, нашарил другой на полу среди одежды осколок зеркала. Он поднес его поближе, покрутил, бегло поправляя сбившиеся пряди. Кровать заскрипела - видимо, женщина на другой её стороне встала. Легкие шаги удалялись - значит, к туалетному столику. Персиваль украдкой повернул зеркало чуть-чуть вниз и отвел подальше, разглядывая теперь белоснежную кожу стройных ног и потихоньку перебираясь к округлым бедрам. Она была не из тех тощих молоденьких девиц, эта Клематис, нет. Ей явно уже было под тридцать, но его это не особенно волновало: Перри ценил в женщинах (да и не только в женщинах) тот едва уловимый шарм, что приходит только с возрастом к умудренным опытом особам. Впрочем, молодые тоже ничего, если хороши в постели. Дальше - подтянутые, поблескивающие в свете свечи ягодицы, узенькая талия, тени между лопаток... Персиваль довольно хмыкнул: тени на фигуре начали двигаться. Девушка поворачивалась к нему лицом.
Сигара упала на ковер с глухим, но так гулко отдающимся в голове стуком. Едва начинающее наплывать вялыми волнами спокойствие развеялось, словно его и не было вовсе. Девушка подходила к нему со спины, и он остро ощущал каждую мельчайшую деталь этих секунд: как скрипнула половица где-то под ковром от её неосторожного шага. Как складки простыни необычайно тверды и врезаются ему в ногу, а он чувствует каждый миллиметр их узора. Как пятна света и тьмы танцуют, искажаются на стенах, потому что от частого дыхания колеблется свеча. Как невидимой струйкой тянется к потолку запах горелой шерсти и табака от ковра. Он не думал, он просто чувствовал, его мысли бежали врассыпную от этого лица. Он сошел бы с ума, если бы мозг вовремя не затрубил тревогу, а руки не ухватились бы крепче за острый осколок зеркала.
Три четверти секунды. Он глубоко вдыхает, еще четверть – замирает. Еще два мгновения уходит на то, чтобы максимально напрячься и сгруппироваться, подготовившись к броску. Еще миг, спутанные пряди на затылке уже колышутся от чужого ледяного дыхания. Он больше не тот желторотый птенец, что лежал в окопе, рыдая и закрыв голову руками – теперь он знает, что делать, он отомстит. Оборот чуть больше, чем на сто пятьдесят градусов, левая рука… Он замешкался на еще одно лишнее мгновение: стоило только представить, как его левая рука, отвлекая внимание, бьет по этому невыносимо мерзкому лицу, и все его холодное солдатское спокойствие исчезало куда-то, а на его место пробирался по самым тонким жилкам живой первородный ужас. «Дерьмо. Черта с два. Я не имею права бояться», - убийство этой твари стоило для Персиваля значительно дороже его собственной жизни. Адельхайм понимал это, как и то, что страх его бессознательный, инстинктивный хлам, который нужно отбросить прочь. Еще мгновение – вдох и медленный, завершающий подготовку вы…
- Милый, все хорошо?
11. Ключ.
Ключ приняла (Джо)

Дополнительная информация:
1. Связь с Вами:
367-851-574
2. Как нас нашли?
Marcus

Отредактировано Percival Wilhelm Adelheim (13.01.2012 21:35)